Сатирична поема. На 10 непронумерованих аркушах. На першому аркуші угорі посередині – авторське жанрове визначення: "Филиппика ІІ". Нижче в обрамленні двох стрічок чорною тушшю – авторська назва: "Разговор пьяного с самим собою". Нижче дрібнішими літерами зазначено  місце дії та піджанр: "на Большой улице  [провинц. очерки]". Далі поетичний текст російською мовою.
"Ну вот и выгнали из клуба / За то что выпил да сказал…/ А было высказано грубо,– / Ну вот и вышел тут скандал.–- / Ты пить-то пей и дичь пори, / Да дельного не говори; / Ты пей, да только пей украдкой, /А говори с большой оглядкой. / Можешь в рассужденья пуститься, / О всем, а больше ни об чем; / На биллиарде отличиться / И славно двинуть "шар шаром"; / А если хочешь быть непьяным – / Сиди весь вечер истуканом, / Из рук не выпуская карт. / Но если тут поспоришь с дамой / И прийдешь в маленький азарт".
На С. 2 – продовження. "То за поступок сей упрямый / Тебе дадут названье: карт. / Сиди за картами прямой, / Как дед твой на портрете в раме / И возражать ни в чем не смей / Твоей противсидящей даме. / Сидело много нас в буфете, / Мы разбирали тут роман / Тургенева: "Отцы и дети". / Я доставал второй стакан / "Медведя". Мозг мой закипел, / И смирно я не усидел: / За тему взяв "Отцы и дети",/ Я современность порицал, / Отцов, детей в их мрачном свете / Я беспощадно выставлял. / Полицеймейстер взгляд свинцовый / Надменный, пьяный и суровый / В меня внимательно вперил, / Но ничего не говорил. / Явился старичок дежурный – / Плохой герой плохого дня./ И с важностью карикатурной / Взглянул безмолвно на меня./ А я ничем не умилялся / И доказать иным старался, что в нашем городе отцы / И дети их – равно глупцы".
Продоження на 3-ій с. "Вдруг очень тихо подползает / Ко мне дежурный старшина / И мне с улыбкой предлагает / Из клуба выйти… Вот те на!../ Я знаю, завтра голос трубный / Провозгласит во все концы, Что возмутил я мир весь клубный / Романом: Дети и отцы./ Пускай их тешатся как дети…/ Что делать женщинам у нас?/ [Не говорю о целом свете] / Не помогу на этот раз…/ За тем-то был я и в буфете – / Сказать и умным, и глупцам: / Не подражайте вы отцам!/ Иду по улице самой Крупной, / Всем одинаково доступной, / Не только для одной прогулки: / Ты бледен – стройся в закоулке. / Меня здесь слушает одна / Безмозгло – светлая луна…/ Что ж свет у ней всегда печальный, / Как будто факел погребальный! / Иль так мне кажется?.. Постой – / Мы побеседуем с луной".
Продовження на С.4. "Вот ты голубушка луна / Как лысый откупщик полна / И глупый мир наш освещаешь, / А ничего ведь ты не знаешь, / Глядя из синей высоты, / На перспективу этих зданий, / Об них умолкнувших преданий. / О месяц, если бы ты знал, / Как эти знатные семейства / Приобретали капитал!../ Путем обмана и злодейства / И притеснения путем / Сооружен тут каждый дом. / Все господа из старой знати / Тем были славны и горды, / Что были истинные тати, / Но в вере истинной тверды. / Все патентованные воры / С претензией на честь и ум – / Наживши золотые горы / Из бедных кошельков и сум, / Воздвигли крупные дома, / Без толка, вкуса и ума. / [Изящный только есть один / Дворец, что строил Бородин] / И думали такую думу / Все эти деды и отцы: ".
Продовження на С.5. "Какой же долг, какую сумму. / От нас наследуют птенцы! / И шутка ль, грабя наши руки, / Пройдет богатство в род и род / И наши дети, наши внуки, / Как мы ж, обделают  народ, / Приняв богатое наследство, / Мы не учились ничему, / Но деньги золотое средство – / Подспорье слабому уму. / Детям не нужны и науки: / Богатство даст им все права / Богат – тебе и книги в руки, / Хоть будь пустая голова / Так вот какие молодцы / Вот наши деды и отцы. / Они теперь на том уж свете. / Посмотрим, что у них за дети? / Возникло новенькое племя; / Ему старинный строй не чужд, / Хотя уж наступало время / Других потребностей и нужд,/ Но под влиянием преданий / И под надзором стариков, / Не зная нравственных страданий, / Они из стаи дураков / Во время выйти не сумели / Их юность без толку прошла,".
    Продовження на 6-ій с. "А старость снова к колыбели / Их как малюток привлекла. / И всей их жизни содержанье / Было не то чтоб пустота / И не одно любостяжанье – / Старинных нравов простота,– / В них были и иные страсти: / Любовь к женам… но все к чужим / И верность… благородной касте./ Не чужды были также им / И самолюбие отчасти – / И честолюбие вполне, – / И жажда денег, жажда власти / Их даже мучила во сне. / Они детей своих любили: / Ласкали, нежили и били, / Чтоб в их ребячьих головах / Посеять розгой "Божий страх". / Но старцы, бросив этот труд, прониклись как- то пониманьем, / Что с их домашним воспитаньем / Их дети много не возьмут, – / И отдали детей под сень / Тех  "пансионов благородных", / Не столь полезных, сколько модных, / Где наводили лак и тень / На ум детей богоугодных, / На счет способностей природных".
Продовження на 7-ій с. "Чтоб прежний юноша погиб / В ученой сфере, слишком узкой, / И из него бы вышел тип / Полуфранцузский, полурусский; / Чтоб вместо знаний гражданина / В нем были знанья дворянина / И чтоб он превратился весь / В дворянское безделье, в спесь. / И в заведениях казенных, / Где делают солдат ученых, / Пристроили иных детей, / В надежде видеть в них скорей / Приличных, дельных офицеров / И сведущих "во всех делах", / Учтивых, ловких кавалеров – / Героев дамских на балах. / И вот чрез десять лет как раз / [И раньше может быть] у нас / Явилась в блеске молодежь… / Вот ей побольше дать бы дела! / Да дела много не найдешь: / Места все прибраны к рукам, / Меж тем как деятелей много, / С тем вместе остается вам / Одна служебная дорога. / (Но чтобы чем-нибудь прожить / Пойдешь в полицию служить").
Продовження на С.8.
"Детей – порадуйтесь отцы – / Жизнь приняла в свои объятья, / Но ей сначала молодцы / Послали горькие проклятья. / Как каракатица душила / Их жизнь в объятиях своих / И постоянно в них сушила / Источник мыслей молодых, / Они печально сознавали, / Что их учили не тому / И с тайной целью не давали / Простора юному уму, / Что сделали из них нарочно / Каких-то нравственных калек.../ Страдальцы жили, как не тошно, / И проживали жизнь и век. / Свою борьбу, свои печали, / Свои надежды, наконец, / Они потомкам завещали, / Чтоб сын не то был, что отец. / Одни лишь батюшкины дети / Не унывали ни об чем: / Привольно было им на свете, / К ним счастие лилось ключем. / Богатство их освобождало / И от труда, и от ума, / И только им недоставало, / Чтоб каша лезла в рот сама". Продовження на С.9.
"Понять им трудно было разность – / Что производят труд и лень, / И отравляющая праздность / Брала у них и ночь и день. / Отбросив вредные идеи, / [Которых не было у них: / Они, ученые пигмеи / Их знали только от других,] / Они из школьного ученья, / Искусно к жизни применив / Четыре правила считанья, / Нашли желанный свой мотив – / Аркадским принцем жить на свете / И ездить дураком в карете, / Смеясь тихонько над умом / Людей гуляющих пешком. / Сложив отцовское именье, / они составили сложенье. / И верны своему призванью – / Жить паразитами страны, / Пришли тотчас же к вычитанью, / В ущерб народа и казны; / Не чувствуя изнеможенья, / Они долбили умноженье / Наследья жирного отцов, / Людей чиновных и купцов; / Но их начальник отделенья / Заставил выучить деленье… / Что ж их дома стоят пустые?". Продовження на С.10.
"Где их хозяева. В трубу / Успели вылететь иные, / Других печальную судьбу, / Их покаравшую так злобно, / Я после расскажу подробно / Теперь же только я скажу, / Как все неправдой начатое / Валится прахом, погляжу!/ Богатство – счастие пустое, / Источник пошлостей и бед / И глупым детям лишь во вред…/ О, месяц ясный, не свети / Фосфорным светом не черти / На их домах клеймо небес / Слова: мани, факел, фарес…/ Свершится строгий суд над ними, / Законов непреложных суд: / Кто жили крошками чужими – / Все наказанье понесут,– / Кто притеснял простой народ – / Погибнут все из рода в род. / Ну как не скажешь, умирая, / Кончая грустный свой финал: / О, бестолочь родного края!../ Бежал бы от тебя, бежал. / Не лучше ли быть эмигрантом / В стране, командуемой Грантом".